Лешли К.

Статья/монография посвящена проблеме локализации психических функций в мозгу. Лурия критикует идеи наивного локализационизма (Брока, Вернике, Клейст, Нильсен), идеалистического антилокализационизма (Флуранс, Гольц, Лешли, Пьер Мари, Гольдштейн, Шеррингтон), агностицизма (Джексон, Монаков) и предлагает собственную парадигму - системной локализации функций в коре - основанную на учениях Анохина, Павлова и Выготского. Принцип системной локализации проиллюстрирован на примере нарушений предметного действия и письма при различных локализациях поражения - затылочной, ретроцентральной, премоторной, лобной (для предментного деййствия); теменно-височно-затылочной, височной, ретроцентральной (для письма). Текст содержит рукописные пометы и правки.

Работа посвящена роли префронтальных отделов лобных долей в организации человеческой деятельности. 1) В первом разделе на материале опытов на животных показывается, что, в отличие от поражения премоторных отделов, префронтальная (третичная) локализация приводит не к нарушениям движений, а к распаду всей структуры деятельности (поведения) в тех случаях, когда она направляется не внешним стимулом и непосредственно воспринимаемым полем, а поставленной задачей, на основании которой часть компонентов воспринимаемого поля анализируются как релевантные ей, а часть - как нерелевантные. В этом случае действия теряют связь с внутренними мотивами и намерениями, которые их направляют; нарушение связи действия и мотива выделяется как ключевая единица, страдающая при лобных поражениях. 2) Во втором разделе описываются клинические наблюдения за пациентами с префронтальной локализацией, характеризующиеся именно такой дезинтеграцией системы мотивов, определяющей поведение (в том числе - пациенты Мер. и Св-ий с изначально премоторной сиптоматикой, где префронтальные симптомы возникали в картине болезни постепенно). Мотив при этом замещается либо требованиями поля, либо мотивом предыдущего, ранее завершенного действия; при этом действие, которое больной не выполняет по инструкции, может быть впоследствии выполнено как персеверация. 3) В следующем разделе (в работе стоит под номером 5, хотя идет после раздела 2) обсуждаются психологические особенности протекания специфически человеческой деятельности: если у животного поведение направляется естественными потребностями и протекает всегда в рамках конкретной ситуации, то у человека при переходе к орудийной деятельности и разделению труда мотивы приобретают общественный характер. Еще больше деятельность усложняется с появлением речи. Подробно с привлечением данных возрастной физиологии и возрастной психологии анализируется онтогенез (от эмбриогенеза до подросткового возраста) тех мозговых механизмов и связанных с ними психологических новообразований, которые интегрируют отдельные двигательные акты в сложные поведенческие комплексы, а также позволяют опираться, не на внешнее, а на внутреннее поле при организации активности и действовать целенаправленно с учетом социальной ситуации. 4) Далее описываются нарушения поведения при онтогенетически ранних поражениях лобных систем с подробным анализом клинического случая Геры Д. (внутриутробная травма левой лобной доли), у которого наблюдалось явное нарушение в появлении описанных в предыдущем разделе новообразований, касающихся организации целенаправленной деятельности, поведения и развития личности с ее иерархией мотивов. Анализируется отличие ранних префронтальных поражений в результате травм или перенесенных инфекций (энцефалитов) от олигофрении - при этом страдают не знания и навыки, а деятельность и личность. 5) Наконец, анализ снова переключается на взрослых больных и касается нарушения структуры осмысленных действий при лобных поражениях: а) распада навыка анализа психологической ситуации, в которой реализуется действие, с переходом к полевому поведению, б) распада динамической структуры действия - на материале опытов Зейгарник Б.В. с прерванным действием (без формирования нормальной в этой ситуации квазипотребности к его завершению), формированием намерения (недоступного для лобных больных), продолженным действием (где на фоне монотонии у больного не возникало эффектов пресыщения) и формированием уровня притязаний (без возможности объективной оценки своих возможностей и результатов у данной группы пациентов). 6) Следующий раздел описывает нарушения интеллектуальных процессов при лобных поражениях, также связанных с распадом активного характера, целенаправленности и мотивационной организации интеллектуальных операций, зачастую - с сохранностью самой возможности обобщенного отражения действительности, операциональной стороны интеллектуальных процессов. Называются основные дефекты интеллектуальных процессов у лобных больных - а) нарушение перехода от пассивного восприятия к активным действиям с созданием внутреннего плана протекания интеллектуальных операций, что показано в опытах на изучение восприятия, памяти, внимания, и б) нарушение организации операций в целенаправленную деятельность с единой задачей и смысловым строением выполняемых актов. 7) Предпоследний раздел (под номером 9 в работе) посвящен нарушению аффективных переживаний при лобных поражениях, которые объясняются через распад переживания как обобщенного, социального по генезу отношения к происходящему с выделением событий и поступков. Здесь особо обсуждается связь поражений базальных лобных отделов с аффективными нарушениями. 8) В финале работы кратко обобщаются перечисленные выше результаты: лобные поражения характеризуются не выпадением частных систем, а общей дезинтеграцией деятельности. Отдельно оговаривается связь лобных и общемозговых поражений, трудность компенсации лобных нарушений. Разделы работы отчасти совпадают с разделами, выделенными в связанном файле (см. ниже), но тексты двух работ отличаются, хотя содержательно частично пересекаются.

В статье обсуждается ключевая для общей психологии проблема отражения. Критикуется натуралистический подход к этому вопросу в рецепторной теории восприятия (которая легла в основу и немецкой гештальт-психологии) как к пассивной передаче образов-"отпечатков" от рецепторов через зрительный бугор в кору головного мозга. Обсуждается восприятие животных - приводятся примеры того, что те или иные виды способны выделять только те зрительные признаки предметов, которые имеют для них существенное биологическое значение, и как роль активного отбора, протекающего сообразно поставленной задаче, многократно возрастает у человека. Далее ставится проблема анализаторов, которые еще И,П. Павловым описывались как системы "нервных приборов", способные осуществлять как аналитическую, так и синтетическую деятельность. В этой связи приводятся данные о наличии в коре головного мозга разного типа клеток, анализирующих зрительные образы: 1) высокоспециализированных нейронов, реагирующих только на очень узко очерченный признак (плавные линии острого угла, прямые или наклонные линии и т.п.), 2) нейронов, реагирующих на любой зрительный раздражитель или даже на раздражители нескольких модальностей, 3) нейронов, предназначенных для сличения различных раздражителей и выявления новых стимулов (эти клетки находятся в гиппокампе). Это демонстрирует наличие аналитического и синтетического этапа в процессе отражения, а также процесса оценки новизны поступающей информации. Поднимается вопрос постепенной кортикализации мозговых механизмов зрительного восприятия в ходе эволюции - возрастание роли коры по сравнению с четверохолмием и таламусом в этом процессе. В этой связи приводятся данные о экспериментах с раздражением 17, 18, 19 полей Бродмана в затылочной коре у человека и различием образов, воспринимаемых при раздражении каждой из этих зон, а также ставится вопрос о зрительной агнозии, возникающей при повреждении вторичных отделов зрительной коры и связанной с нарушением не восприятия отдельных признаков, а предметного гнозиса. Здесь же показывается и роль третичных теменно-височно-затылочных отделов в обеспечении симультанности зрительного восприятия и оценке пространственных отношений. Наконец, подробно анализируется роль микро- и макродвижений глаз (А.Л. Ярбус) в обеспечении активного характера зрительного восприятия при своеобразном "ощупывании" зрительно воспринимаемого предмета. Называются основные мозговые механизмы обеспечения движений глаз - задний глазодвигательный центр (на границах затылочной и теменной области) и передний глазодвигательный центр (задние отделы лобной области). В завершение подчеркивается важность психофизиологических данных о процессе восприятия для решения общепсихологической и даже философской проблемы отражения.

В статье обсуждается ключевая для общей психологии проблема отражения. Критикуется натуралистический подход к этому вопросу в рецепторной теории восприятия (которая легла в основу и немецкой гештальт-психологии) как к пассивной передаче образов-"отпечатков" от рецепторов через зрительный бугор в кору головного мозга. Обсуждается восприятие животных - приводятся примеры того, что те или иные виды способны выделять только те зрительные признаки предметов, которые имеют для них существенное биологическое значение, и как роль активного отбора, протекающего сообразно поставленной задаче, многократно возрастает у человека. Далее ставится проблема анализаторов, которые еще И,П. Павловым описывались как системы "нервных приборов", способные осуществлять как аналитическую, так и синтетическую деятельность. В этой связи приводятся данные о наличии в коре головного мозга разного типа клеток, анализирующих зрительные образы: 1) высокоспециализированных нейронов, реагирующих только на очень узко очерченный признак (плавные линии острого угла, прямые или наклонные линии и т.п.), 2) нейронов, реагирующих на любой зрительный раздражитель или даже на раздражители нескольких модальностей, 3) нейронов, предназначенных для сличения различных раздражителей и выявления новых стимулов (эти клетки находятся в гиппокампе). Это демонстрирует наличие аналитического и синтетического этапа в процессе отражения, а также процесса оценки новизны поступающей информации. Поднимается вопрос постепенной кортикализации мозговых механизмов зрительного восприятия в ходе эволюции - возрастание роли коры по сравнению с четверохолмием и таламусом в этом процессе. В этой связи приводятся данные о экспериментах с раздражением 17, 18, 19 полей Бродмана в затылочной коре у человека и различием образов, воспринимаемых при раздражении каждой из этих зон, а также ставится вопрос о зрительной агнозии, возникающей при повреждении вторичных отделов зрительной коры и связанной с нарушением не восприятия отдельных признаков, а предметного гнозиса. Здесь же показывается и роль третичных теменно-височно-затылочных отделов в обеспечении симультанности зрительного восприятия и оценке пространственных отношений. Наконец, подробно анализируется роль микро- и макродвижений глаз (А.Л. Ярбус) в обеспечении активного характера зрительного восприятия при своеобразном "ощупывании" зрительно воспринимаемого предмета. Называются основные мозговые механизмы обеспечения движений глаз - задний глазодвигательный центр (на границах затылочной и теменной области) и передний глазодвигательный центр (задние отделы лобной области). В завершение подчеркивается важность психофизиологических данных о процессе восприятия для решения общепсихологической и даже философской проблемы отражения.

Глава представляет собой исторический обзор учений о мозговой организации психических функций. Лурия начинает с древних времен, когда были сделаны первые наблюдения о связи мозга с психической жизнью, и вкратце описывает средневековые представления о желудочках мозга как о центре душевной жизни. Несмотря на значительное развитие анатомии в 16 веке, серьезные сдвиги в представлениях о мозге как о субстрате психической жизни происходят только в 19 веке с учением Галля. Лурия описывает вклады в учение о мозге Буйо, Флуранса, Брока, Вернике, Джексона, Фритца и Гитцига, Ферьера, Мунка, Гольца, Мейнерта, Кэмпбелла, Беца, Флексига, Сеченова, Павлова, Лешли. Учения обсуждаются с точки зрения принципа локализационизма: можно ли локализовать определенные функции в участках головного мозга, или мозг представляет собой единое целое? Накопленный опыт исследований показывает, что элементарные функции, такие как движение и чувствительность, слуховые и зрительные ощущения достаточно надежно локализуются в передней и задней центральной извилине, височной и затылочной долях соответственно. Однако поражение более сложных участков мозга приводит не к нарушению определенной функции, а к появлению симптомов, которые требуют психологической квалификации. Методу психологической квалификации симптомов для локализации сложных психических процессов в мозгу посвящены дальнейшие разделы книги.