теменно-затылочные отделы

В статье авторы обсуждают проблему многозначности симптомов при топической диагностике мозгового поражения. Многозначность симптомов является следствием сложной организации высших психических функций: нарушение функции может являться следствием поражения различных участков головного мозга. Проблема иллюстрируется на примере апраксии и амнестической афазии. Решением проблемы является синдромный анализ - поиск общего фактора, который лежит в основе всех наблюдаемых симптомов.

В статье описаны механизмы называния и основные типы его нарушения при афазии. С одной стороны, для называния нужно правильно идентифицировать объект и иметь сохранный акустический образ слова. С другой стороны, нужно сделать выбор между словом и связанными с ним (например, семантически или фонологически) альтернативами. Патологическое называние имеет различные механизмы в зависимости от локализации мозгового поражения. Так, при сенсорной афазии разрушается акустический образ и фонематическая организация слова. При поражении левых постцентральных (кинестетических) зон коры разрушается артикуляторная организация слова. При поражении третичных теменно-затылочных зон первичная фонематическая и артикуляторная организация слова сохранна, но возникают трудности с подбором правильного слова (амнестическая афазия). Согласно Лурии, в основе амнестической афазии лежат два механизма. С одной стороны, к нарушению может привести дефицит оптического гнозиса, который мешает полноценному распознаванию зрительных образов. С другой, может быть нарушен сам механизм извлечения слова из сети связанных с ним альтернатив. 

Все описанные выше нарушения относятся к парадигматическим аспектам называния. Также Лурия описывает и нарушение другого, синтагматического типа, связанное с поражением передних речевых зон. Такое нарушение проявляется в связной речи и может отсутствовать при назывании изолированных объектов.

В настоящей статье авторы противопоставляют природу нарушения конструктивной деятельности у больных с поражениями лобных и теменно-затылочных областей головного мозга на примере двух пациентов, выполняющих пробы Кооса самостоятельно и с помощью специальных инструкций, призванных скомпенсировать их дефект.

Так, конструктивная апраксия у больного с поражением лобных долей связана с невозможностью программирования поведения. В эксперименте больному была предложена пошаговая инструкция по выполнению проб. Поскольку в основе нарушения лежит не собственно нарушение пространственного синтеза, а программирование поведения, инструкция с четко прописанной последовательностью действий помогла скомпенсировать дефект.

С другой стороны, у больной с пространственной апраксией вследствие поражения теменно-затылочных отделов нарушения пространственного анализа и синтеза не позволяли выполнять пробы Кооса правильно, несмотря на попытки программировать действия. В этом случае скомпенсировать дефект помогла инструкция, в которой были особо указаны пространственные отношения между частями фигуры.

Обзорная статья описывает динамику и формы нарушений речи после травматических поражений головного мозга на основе данных, полученных в течение Великой Отечественной Войны. Лурия начинает с обсуждения данных о наличии, тяжести и динамике речевых нарушений сразу после ранения, отслеживая обратное развитие тотальной афазии и сравнивая инициальный и резидуальный периоды. Основная часть обзора посвящена топическому анализу посттравматической афазии. Лурия обозначает концепцию иерархического строения коры головного мозга (наличие первичных, вторичных и третичных зон) и применяет ее для обсуждения различных афатических синдромов. Подробно разобраны сенсорная акустико-гностическая, акустико-мнестическая, семантическая, различные виды моторной афазии; приводятся статистические данные о соотношении между формой, степенью тяжести афазии и локализацией поражения в инициальном и резидуальном периоде. Текст содержит рукописные и печтаные редакторские пометы.

Тезисы посвящены проблеме нейрональной организации процессов памяти. Нейропсихологические наблюдения позволяют выделить три основные формы нарушения памяти у больных с локальными поражениями головного мозга: вследствие поражений глубоких, задних (височных, теменных, затылочных) и передних (лобных) отделов головного мозга. Так, при поражении глубоких отделов (в частности, лимбической области и ретикулярной формации) снижается общий тонус коры, что приводит к нарушению прочности любых следов и быстрому их угасанию. Такие нарушения модально-неспецифические и в крайних случаях принимают форму корсиковского синдрома. При поражении задних отделов, обрабатывающих и хранящих зрительную, слуховую и тактильную информацию, возникают нарушения записи, хранения и воспроизведения следов, специфичные для пораженного анализатора. Так, при поражении височных отделов возникает нарушение слухо-речевой памяти, а очаг в затылочно-теменных и затылочно-височных отделах не позволяет хранить и воспроизводить зрительную и зрительно-пространственную информацию. Нарушения памяти при поражении лобных долей проявляются в том, что упроченные в прошлом опыте следы становятся патологически инертными, больной не может их затормозить и воспроизводить новые следы, что приводит к контаминации нового материала. Такие нарушения также являются модально-неспецифичными, однако наиболее сильно проявляются в двигательной сфере, а также приводят к нарушениям интеллектуальной деятельности.

Статья посвящена запоминанию сложно организованного материала - текста и смысловых отрывков. Докладываются результаты эксперимента с запоминанием небольших рассказов с участием больных с поражениями головного мозга различной локализации. Так, больные с поражениями верхних отделов ствола имеют проблемы с запоминанием изолированных элементов, но успешно кодируют и декодируют смысловые отрывки даже в условиях интерференции. Больные с массивными поражениями в области средней линии проявляют нарушения в процессе декодирования: отдельные смысловые компоненты тормозят друг друга либо контаминируются; воспроизведение в условиях гомогенной интерференции оказывается полностью недоступно. При поражении задних (височных / теменно-височных отделов левого полушария) больные испытывают сложности в нахождении формулировок, но общие смысловые схемы текстов остаются сохранными. Таким образом, нарушения кодирования и декодировния осмысленных текстов имеют разные механизмы при различных локализациях мозгового поражения.

Статья посвящена запоминанию сложно организованного материала - текста и смысловых отрывков. Докладываются результаты эксперимента с запоминанием небольших рассказов с участием больных с поражениями головного мозга различной локализации. Так, больные с поражениями верхних отделов ствола имеют проблемы с запоминанием изолированных элементов, но успешно кодируют и декодируют смысловые отрывки даже в условиях интерференции. Больные с массивными поражениями в области средней линии проявляют нарушения в процессе декодирования: отдельные смысловые компоненты тормозят друг друга либо контаминируются; воспроизведение в условиях гомогенной интерференции оказывается полностью недоступно. При поражении задних (височных / теменно-височных отделов левого полушария) больные испытывают сложности в нахождении формулировок, но общие смысловые схемы текстов остаются сохранными. Таким образом, нарушения кодирования и декодировния осмысленных текстов имеют разные механизмы при различных локализациях мозгового поражения.

Материал содержит примеры выполнения заданий больными с теменно-затылочной и височной локализацией поражения.

В сообщении противопоставляются нарушения нейродинамических процессов, приводящих к нарушению вербальной памяти, при мозговых поражениях различной (теменно-затылочной и заднелобной) локализации. Если при теменно-затылочных поражениях, пишут авторы, основным механизмом нарушения является всплывание побочных речевых следов, связанных с целевым словом фонологически, морфологически или семантически, то при поражении лобных долей механизмом нарушения является патологическая инертность следов, возникших ранее. Сообщение проиллюстрировано описанием клинических случаев.

Статья посвящена вопросу модальной специфичности памяти. Результаты прошлых опытов, описанные во втором сообщении серии, показали, что при глубоких поражениях мозга нарушения памяти проявляются во всех сферах (зрительной, двигательной и слухо-речевой), являясь, таким образом, модально-неспецифичными. В настоящем сообщении авторы отвечают на вопрос, сохраняется ли эта особенность при кортикальной локализации поражений. Так, эксперимент повторяется с участием больных с очаговыми поражениями конвекситальных отделов коры левого полушария - височных и теменно-затылочных. Результаты показывают, что при поражении левой височной области проявляются нарушения слухо-речевой памяти при сохранной зрительной и зрительно-пространственной памяти. При поражении левых теменно-затылочных отделов, напротив, слухо-речевая память остается сохранной, при этом проявляются дефекты памяти на зрительно-пространственные отношения. Таким образом, в отличие от глубинных поражений, поражения конвекситальных отделов мозга приводят к модально-специфическим нарушениям памяти за счет нарушения функционирования корковых отделов соответствующих анализаторов.

Статья посвящена вопросу модальной специфичности памяти. Результаты прошлых опытов, описанные во втором сообщении серии, показали, что при глубоких поражениях мозга нарушения памяти проявляются во всех сферах (зрительной, двигательной и слухо-речевой), являясь, таким образом, модально-неспецифичными. В настоящем сообщении авторы отвечают на вопрос, сохраняется ли эта особенность при кортикальной локализации поражений. Так, эксперимент повторяется с участием больных с очаговыми поражениями конвекситальных отделов коры левого полушария - височных и теменно-затылочных. Результаты показывают, что при поражении левой височной области проявляются нарушения слухо-речевой памяти при сохранной зрительной и зрительно-пространственной памяти. При поражении левых теменно-затылочных отделов, напротив, слухо-речевая память остается сохранной, при этом проявляются дефекты памяти на зрительно-пространственные отношения. Таким образом, в отличие от глубинных поражений, поражения конвекситальных отделов мозга приводят к модально-специфическим нарушениям памяти за счет нарушения функционирования корковых отделов соответствующих анализаторов.

Вечерняя лекция Лурии на 16-м Международном конгрессе по прикладной психологии. В лекции обозначаются основные задачи нейропсихологии, а именно топическая диагностика мозгового поражения и разработка научно обоснованных методов реабилитации больных. Прежде всего, Лурия описывает концепцию высших психических функций как сложных динамических систем скоординированной работы различных отделов мозга. Эта концепция опирается на идею о трех блоках мозга: первый, энергетический, - ствол мозга и ретикулярная формация - обеспечивет общий тонус коры. Второй блок (задние отделы коры) - модально-специфические системы сенсорных (оптических, акустических, кинестетических) анализаторов, организованных иерархически. Первичные зоны второго блока получают визуальный, акустический и сенсорный сигнал непосредственно от рецепторов; вторичные зоны, надстроенные над первичными, ответственны за дальнейшую организацию и кодирование информации; в третичных зонах происходит интеграция модально-специфической информации. Третий блок (передние отделы коры) отвечает за планирование и организацию действий и регуляцию поведения. Кратко характеризуются симптомы поражений каждого из блоков. В рамках концепции о трех блоках Лурия анализирует нарушения письма при различной локализации мозгового поражения. Такой анализ - квалификация симптомов и поиск основного фактора, который лежит в их основании (факторный анализ в рамках одного человека) - и является основным методом нейропсихологии, утверждает Лурия. Подобный подход позволяет также решать вопросы реабилитации высших психических функций, когда выпавший фактор компенсируется за счет сохранного.

В статье авторы обсуждают проблему многозначности симптомов при топической диагностике мозгового поражения. Многозначность симптомов является следствием сложной организации высших психических функций: нарушение функции может являться следствием поражения различных участков головного мозга. Проблема иллюстрируется на примере апраксии и амнестической афазии. Решением проблемы является синдромный анализ - поиск общего фактора, который лежит в основе всех наблюдаемых симптомов.

В статье авторы обсуждают проблему многозначности симптомов при топической диагностике мозгового поражения. Многозначность симптомов является следствием сложной организации высших психических функций: нарушение функции может являться следствием поражения различных участков головного мозга. Проблема иллюстрируется на примере апраксии и амнестической афазии. Решением проблемы является синдромный анализ - поиск общего фактора, который лежит в основе всех наблюдаемых симптомов.

Материал представляет собой неполный вариант одноименной статьи. Статья посвящена изменениям функциональной организации психологического процесса по мере его функционального развития. Автор указывает на то, что локальные поражения мозга, нарушающие работу того или иного психологического процесса, часто оставляют незатронутым его более автоматизированные, упроченные формы. Это дает основания полагать, что мозговой субстрат психологического процесса и его упроченных форм различается. Автор иллюстрирует данные положения на примере функции письма у двух больных с поражениями теменно-затылочных (б-ная Кул., и.б.46663) и теменно-височных (б-ной Заг., и.б. 47886) отделов.

Статья посвящена изменениям функциональной организации психологического процесса по мере его функционального развития. Автор указывает на то, что локальные поражения мозга, нарушающие работу того или иного психологического процесса, часто оставляют незатронутым его более автоматизированные, упроченные формы. Это дает основания полагать, что мозговой субстрат психологического процесса и его упроченных форм различается. Автор иллюстрирует данные положения на примере функции письма у двух больных с поражениями теменно-затылочных (б-ная Кул., и.б.46663) и теменно-височных (б-ной Заг., и.б. 47886) отделов.

Материал представляет собой неполный вариант одноименной статьи. Статья посвящена изменениям функциональной организации психологического процесса по мере его функционального развития. Автор указывает на то, что локальные поражения мозга, нарушающие работу того или иного психологического процесса, часто оставляют незатронутым его более автоматизированные, упроченные формы. Это дает основания полагать, что мозговой субстрат психологического процесса и его упроченных форм различается. Автор иллюстрирует данные положения на примере функции письма у двух больных с поражениями теменно-затылочных (б-ная Кул., и.б.46663) и теменно-височных (б-ной Заг., и.б. 47886) отделов.

В статье Лурия рассматривает проблему восприятия с нейропсихологической точки зрения. Прежде всего, автор подвергает критике гипотезы "непосредственности", которые заключаются в том, что восприятие понимается как пассивное непосредственное зеркальное отображение мира. Им противопоставляется гипотеза процессуального характера, согласно которой восприятие - комплексный акт. Во-первых, в процессе восприятия объединяется сенсорная чувственная ткань предмета и знание о нем. Во-вторых, восприятие не является пассивным отражением мира, а активным процессом, который исходит из определенного мотива. Изучая больных с локальным поражением мозга, можно обнаружить диссоциации между звеньями процесса восприятия. Так, при поражении первичных зон коры возникают нарушения обработки информации "на входе" (например, сужение зрительного поля при поражении первичных зон зрительной коры). При поражении же вторичных или третичных отделов страдает дальнейшая переработка информации: больной не может синтезировать детали воспринимаемого предмета в одно целое (апперцептивная зрительная агнохия Лиссауэра) либо не может узнать предмет (ассоциативная зрительная агнозия Лиссауэра). При поражении задних речевых зон коры нарушается кодирование объекта в языковые системы, а при поражении лобных долей - акт восприятия теряет свою активность. Для иллюстрации нарушения процессов восприятия на более высоком, смысловом уровне, и его избирательного характера в частности, Лурия приводит в пример нарушения пересказа у больных с поражениями мозга различной локализации: височной, теменно-затылочной, лимбической, лобной.

В статье описаны механизмы называния и основные типы его нарушения при афазии. С одной стороны, для называния нужно правильно идентифицировать объект и иметь сохранный акустический образ слова. С другой стороны, нужно сделать выбор между словом и связанными с ним (например, семантически или фонологически) альтернативами. Патологическое называние имеет различные механизмы в зависимости от локализации мозгового поражения. Так, при сенсорной афазии разрушается акустический образ и фонематическая организация слова. При поражении левых постцентральных (кинестетических) зон коры разрушается артикуляторная организация слова. При поражении третичных теменно-затылочных зон первичная фонематическая и артикуляторная организация слова сохранна, но возникают трудности с подбором правильного слова (амнестическая афазия). Согласно Лурии, в основе амнестической афазии лежат два механизма. С одной стороны, к нарушению может привести дефицит оптического гнозиса, который мешает полноценному распознаванию зрительных образов. С другой, может быть нарушен сам механизм извлечения слова из сети связанных с ним альтернатив. Все описанные выше нарушения относятся к парадигматическим аспектам называния. Также Лурия описывает и нарушение другого, синтагматического типа, связанное с поражением передних речевых зон. Такое нарушение проявляется в связной речи и может отсутствовать при назывании изолированных объектов.

В статье рассматривается вопрос кодирования (порождения) речевого высказывания, или экспрессивной речи. Выделяются этапы этого процесса: возникновение мотива, появление замысла (мысли) и построение на ее основе с помощью внутренней речи схемы высказывания (общая структура высказывания, носящая предикативный характер), которая затем преображается в линейную схему фразы и только затем - в развернутое речевое высказывание. Обсуждается вопрос о возможности выделения мозговых механизмов каждого из этих этапов. Обсуждаются методы исследования речи: прослеживание спонтанной речи пациента с оценкой мотивов речевого общения (просьбы - mand/demand и коммуникации - tact/contact по Б.Ф. Скиннеру), анализ диалогической речи и собственной монологической речи больного (пересказа текста, рассказа по картинке, написания сочинения на заданную тему). Также описываются специальные средства анализа порождения речи - повторение, называние, анализ парадигматической и синтагматической стороны порождаемого речевого высказывания. Далее анализируются те нарушения порождения речи, которые возникают при поражении конкретных областей мозга. Поражение подкорковых структур, как отмечает автор, приводит к общей инактивности больного, но сами механизмы порождения речи при этом остаются интактными и при повышении общего тонуса коры демонстрируют свою сохранность. Поражение лобных отделов левого полушария приводит к нарушению в первую очередь самого порождения мотива к речевому высказыванию и общению: такие больные крайне безучастны к происходящему, в диалогической речи у них происходит замена содержательных ответов на вопросы эхолалиями; в монологической речи отмечается невозможность сформировать замысел и на его основе построить программу высказывания, которая заменяется побочными ассоциациями или инертными стереотипами. В этом случае грубо нарушена регулирующая функция речи. Далее описывается синдром динамической афазии, связываемый в данной статье уже не с массивным поражением лобных отделов, а только с повреждением задне-лобной области, которая приводит не к общей инактивности, а только к специфической инактивности в речи. У них наблюдается специфическое нарушение самостоятельного построения речевого высказывания в звене построения его схемы, видимо, связанное с нарушениями внутренней речи и программирования высказывания (Т.В. Рябова (Ахутина)), тогда как грамматическое оформление высказывания может оставаться относительно сохранным. Оно нарушается у другой категории больных, речь которых традиционно описывалась как "телеграфный стиль". Это нарушение в статье связывается с нарушением синтагматической стороны речи, которая, в отличие от парадигматической, как отмечает А.Р. Лурия, к моменту написания статьи еще является недостаточно изученной (при обсуждении этих терминов упоминаются работы Ф. де Соссюра, Р. Якобсона). У таких больных грубо повреждена предикативная структура высказывания, "линейная схема фразы": их речь практически лишена глаголов и представляет собой набор слов, практически не связанных между собой синтаксически. Дополнительно обсуждаются вопросы онтогенеза грамматической структуры речи и работы в области грамматики Н. Хомского и его школы. Напротив, парадигматическая сторона речи нарушается при поражении задних речевых зон - при височных поражениях и синдроме акустико-гностической афазии, нижнетеменных поражениях и афферентной моторной (кинестетической) афазии и теменно-затылочных поражениях и семантической афазии. при височной афазии из речи исчезают существительные, происходит выпадение номинативного состава и нарушение предметной отнесенности слов, существительные заменяются обходными предикативными выражениями или парафазиями. Поражение теменно-затылочных (теменно-височно-затылочных) отделов приводит к стертым симптомам оптической агнозии, а также к нарушению симультанных синтезов и процессов пространственного и квазипространственного (в том числе - в импрессивной речи) анализа и синтеза. В экспрессивной речи это приводит к выраженным номинативным дефицитам в виде развернутого подыскивания слов (когда даже подсказка первой буквы при этом быстро помогает его вспомнить) и вербальных парафазий, в основе которой лежит уравнивание следов по возбудимости и невозможность выбора нужного слова из ряда равновероятно всплывающих альтернатив. Кроме того, у таких больных не нарушено построение конструкций, понятных из контекста ("коммуникация событий"), но возникают проблемы с построением логико-грамматических конструкций, требующих сохранности симультанных синтезов ("коммуникации отношений"). В заключении подводится краткий итог всем описанным вариантам нарушений экспрессивной речи, но оно выглядит незавершенным (последний из описанных в статье вариантов там не обсужден). Также в статье имеются пропуски на месте описаний пациентов, которые планировались к каждому из названных в ней нарушений.

Заметка посвящена проблеме нейрональной диссоциации языковой и музыкальной способностей человека.

Основным вопросом является возможность использовать сохранную музыкальную и просодическую способность для преодоления афазического дефицита. Вопрос рассмотрен на примере пациента Засецкого, многолетнего пациента Лурии и героя книги "Потерянный и возвращенный мир". Пациент с тяжелой семантической афазией испытывал значительные трудности с письмом. Тем не менее, сохранные ритмические и просодические способности позволили ему восполнить дефицит поиска слов и нахождения связей между ними за счет использования ритмической прозы. В заметке разобраны образцы такой прозы и ее лингвистические особенности.

Статья посвящена анализу процесса решения арифметических задач при поражении лобных долей головного мозга.

Арифметическая задача рассматривается как структурированный интеллектуальный акт: она формулирует основной вопрос, затем субъект должен ориентироваться в условии, сформулировать общую схему решения, которая должна привести к нахождению программы действий; субъект ее реализует посредством совершения операций, а затем наконец должен сличить полученные результаты с изначальными условиями. Для успешного решения задачи требуется, с одной стороны, сохранность описанной выше интеллектуальной деятельности, а с другой - сохранность входящих в ее состав математических кодов. Локальные поражения головного мозга и вызванные ими дефициты позволяют продемонстрировать влияние обоих этих условий. Так, поражение теменно-затылочных регионов левого полушария приводит к нарушению симультанного синтеза и, соответственно, обработки математических кодов, в то время как поражение лобных долей оставляет математические коды сохранными, но нарушает ту последовательность действий, которая требуется для решения задачи.

Разница между этими двумя типами поражения демонстрируется посредством разбора случаев пациентов с локальными поражениями головного мозга.

Статья посвящена нейропсихологическому анализу внутренней структуры мышления.

В качестве основной модели мыслительного акта автор рассматривает решение арифметических задач разного уровня сложности. В первую очередь автор анализирует психологическую структуру данного процесса и выделяет условия, необходимые для его успешного выполнения: способность ориентироваться в условии задачи и выделить ее основной вопрос, сохранять детерминирующее значение этого вопроса; способность составить схему решения задачи из ряда последовательных шагов; сохранность простейших операций для проведения промежуточных расчетов; способность сличить результат с исходным условием. Далее автор переходит к анализу тех нарушений, которые возникают у больных с различной локализацией поражения. Так, пациенты с поражением теменно-затылочной области на фоне сохранной структуры целенаправленной интеллектуальной деятельности обнаруживают нарушения в декодировании смысла задачи и выполнении нужных арифметических операций (следствие нарушения симультанных синтезов). Для больных с поражениями височных отделов основными препятствиями в решении задач выступает отчуждение смысла слов и удержание в оперативной памяти проделанных операций. Совершенно другие нарушения характеризуют больных с лобными поражениями: для них характерен распад сложных форм целенаправленной деятельности, нарушения в формировании сложных программ и неспособность сличить полученный результат с исходным намерением.

Автор заключает, что сложная структура интеллектуального акта опирается на целый комплекс мозговых зон, каждая из которых вносит свой собственный и высоко специфический вклад в протекание интеллектуального процесса

Статья на тему интеллектуальных нарушений при поражениях мозга различной локализации. Отдельно характеризуются последствия для интеллектуальных функций теменно-затылочных и премоторных поражений; основной текст статьи посвящен последним. Рассмотрено несколько клинических случаев. Статья содержит пометы внутри текста и на полях.

В конце документа указан период - 1948-1962 годы.

Часть архива А.Р. Лурии хранится не на факультете психологии МГУ, а в семье ученого.

В настоящее время хранителем семейной части архива является Е.Г. Радковская, которой А.Р. Лурия приходился двоюродным дедом. В архиве имеется в том числе монография "Теменная (семантическая) афазия". Она является вторым томом запланированного в 1930-х годах трехтомника; первый том – «Сенсорная афазия» - стал законченным исследованием, за которое А.Р. Лурия получил степень доктора медицины, тогда как третий том должен был осветить две моторные формы афазии. В монографии дан объемный обзор литературы. Он начинается с раздела, раскрывающего историю исследования семантической афазии. В нем автор критикует как ассоцианистский подход, описывающий семантическую афазию как простой разрыв связи слова и представления (Брока, Бродбент), так и авторов, пытавшихся описать нарушения мышления при семантической афазии (Мари, Пик, Гельб, Гольдштейн), поскольку мышление в их работах понималось идеалистически, в отрыве от чувственного опыта, действия и исторически возникшего строя языка. Из обзора работ А.Р. Лурия делает вывод, что для проведения детального анализа нарушения смысловой (в отличие от внешней, фазической) стороны речи при семантической афазии необходимо привлечь данные о строении и функционировании нижнетеменной области и об организации самой языковой системы. Именно этому и посвящены следующие два раздела монографии. В первом из них А.Р. Лурия с опорой на данные литературы показывает, как морфофизиологическое строение теменных долей способствует их роли в синтезах высшего уровня и формированию надмодальных представлений о пространстве. Во втором разделе автор анализирует, как сама структура языка в ходе развития человека двигалась от индикативной (указующей) роли слова к номинативной и переходила от синпрактической, внеязыковой передачи смысла (когда смысл можно понять только из контекста) к ситуации, когда язык своими сложными логико-грамматическими конструкциями может передать все сложные системы связей и отношений в мире. Далее идет раздел под названием «Метод исследования сохранности смысловой стороны речи». По мнению Лурии, в традиционном исследовании оценка понимания речи сводилась к предъявлению фраз, понимание которых часто требовало только сохранности понимания отдельных слов или для верного понимания которых можно было обратиться к текущему контексту. Соответственно, Лурия полагал, что в предлагаемых для оценки понимания речи фразах должны быть максимально разведены смысл (вне-языковые факторы, практический опыт, контекст) и значение (логико-грамматические соотношения). В таких фразах должен быть конфликт между их непосредственной предметной отнесенностью и подлинным значением. Среди дополнительных требований Лурии к методам диагностики семантической афазии - возможность выявлять степень нарушения понимания смысловой стороны речи. Лурия предлагает также оценивать способ выполнения задания: выполняется ли оно самостоятельно («с ходу» или с устным рассуждением) либо с помощью экспериментатора, а если не выполняется – есть ли возможность хотя бы безошибочно повторить задание. В центральной части книги задается план описания клинической картины семантической афазии. Предметом исследования должна стать смысловая сторона речи, центральным симптомом для описания – распад логико-грамматической структуры речи, единицей «патологического нарушения» - синтагма. Затем А.Р. Лурия предполагает описать нарушения категориального мышления, опирающиеся на смысловую организацию речи, в том числе подробно проанализировать вопрос о том, как при семантической афазии нарушается вся система научных понятий. Последним разделом автор планирует дать описание нарушений симультанного гнозиса и организации пространственного опыта, где много неречевых компонентов, но который составляет психофизиологическую подоснову для описываемых логико-грамматических операций. В фигнальной части работы А.Р. Лурия переходит к краткому описанию больных, которые составили его клиническую выборку. Он подчеркивает, что их было достаточное количество, что генез поражений был разнообразен (сосудистые, опухолевые, травматические, реже – мозговые энцефалиты). Поражение располагалось на границе теменных и височных областей. Приводятся примеры 8 конкретных больных: Тит., Смол., Авт., Марк., меньше – Бар., Сел.; также – Прос., Мих. Идет отсылка на ненаписанную часть В данной работы, где предполагается подробное описание случаев (для нее они даже заранее пронумерованы – случай II…). У пациентов описываются нарушения экспрессивной и импрессивной речи, оптико-пространственного восприятия. В конце АРЛ обобщает описываемое нарушение как распад системы смысловых процессов, уходящих корнями в сложные формы оптического гнозиса. Далее он снова подчеркивает необходимость квалификации симптомов из 4 ранее указанных сфер – «понимания смыслового строя языка, структуры мыслительных операций, системы научных понятий и тонкого строения гностических процессов».

На этом книга заканчивается.

Статья посвящена нарушениям мышления вследствие локальных поражений лобных долей. Мышление рассматривается с двух сторон: с одной стороны, это целенаправленная деятельность, с другой - оно имеет операционный аспект, связанный с возможностью делать обобщения и устанавливать связи между явлениями. Если первая обеспечивается работой лобных долей мозга, то вторая связана с гностическими и речевыми функциями теммено-затылоных и теменно-затылочно-височных областей. В статье подробно описывается случай нарушения целенаправленного мышления при опухоли лобной доли левого полушария (больная Кар-на). Текст содержит рукописные пометы. Указанная изначально как автор В.Бубнова зачеркнута ручкой.

В материале содержится два текста: статья Лурии и Скородумовой о гемианопсии и приложение - статья Зислиной о ее психологической организации и возможностях компенсации. Первая статья посвящена так называемой фиксированной гемианопсии - выпадению поля зрения, которое не может быть скомпенсировано больным. Существует два способа компенсации гемианопсии. Первый способ - движение глаз, за счет которого части рассматриваемых предметов перестают попадать в слепое поле. Второй способ - функциональная реорганизация поля зрения с образованием нового центра зрительного поля (макулы). Тем не менее, остается неясным вопрос, на каком уровне происходит эта реорганизация. Авторы считают, что для ответа необходимо рассмотреть случаи, когда реорганизация оказывается невозможной (фиксированная гемианопсия). В оставшейся части статьи подробно разобран случай больного Новикова с левосторонней гемианопсией вследствие опухоли внутри правого бокового желудочка. До операции больной не мог компенсировать гемианопсический дефект, в то время как после операции, при сохранении самого дефекта, явление фиксированной гемианопсии исчезло и произошла перестройка зрительного поля. Тем не менее, полагают авторы, этот случай все же не дает ответа на вопрос, являлась ли фиксированная гемианопсия следствием общей инертности мозговых процессов, вызванных опухолью и внутренней гидроцефалией, или сдавлением теменно-затылочных отделов правого полушария. В заключение авторы пишут, что настоящее исследование позволит проследить роль общей инертности вследствие поражения лобных и диэнцефальных отделов коры, по сравнению поражением специфических теменно-затылочных областей (возможно, текст является введением к другому исследованию). В приложении (статья Зислиной) описано исследование с участием трех больных с опухолевыми поражениями правого полушария. Текст не закончен.

Статья посвящена нейропсихологическому анализу функции письма и его мозговой организации. Письмо как сложная функция представляет собой последовательность актов, которые могут быть изолированы путем изучения нарушений, возникающих вследствие локальных поражений мозга. В сущности, Лурия последовательно разбирает нарушения письма, возникающие при поражении слуховых (височных), кинестетических (ретроцентральных), затылочно-теменных (оптико-пространственных) и динамических (премоторных) отделов. Приведены подробные разборы клинических случаев людей с мозговыми поражениями различной локализации и детей с трудностями освоения письма. Текст содержит небольшое количество редакторских правок.

Статья о научном методе изучения афазий. Лурия начинает с того, что обозначает исторический контекст: первые страницы посвящены тому, каким образом подходили к афазии исследователи начиная с середины-конца 19 века. Критикуя их подходы, Лурия утверждает, что для настоящего научного изучения афазии требуется учитывать современные знания об общей нейрофизиологии и рассматривать мозговую организацию языка не как систему речевых центров, но как сложную функциональную систему, опирающуюся на различные участки мозга. Далее Лурия анализирует в этом ключе различные афатические синдромы: две формы моторной афазии (афферентную и эфферентную), сенсорную (акустико-гностическую), акустико-мнестическую, семантическую афазию. Приведена статистика нарушений и их грубости при поражениях разной локализации.

Доклад представляет собой разбор различных синдромов распада системы значений слов в зависимости от локализации поражения (височной, теменно-затылочной, лобной), с подробным анализом примеров.

В докладе изложены общие принципы реабилитации при травматическом поражении нервной системы - как периферической, так и центральной. Лурия начинает обзор с поражений периферической нервной системы. Регенерации нерва, утверждает Лурия, в данном случае недостаточно: это медленный и не всегда успешный процесс, поэтому восстановление функции следует начинать до его завершения. Лурия описывает ряд методов функциональной терапии, однако наиболее эффективна, утверждает он, восстановительная трудотерапия, поскольку целенаправленное трудовое движение предполагает потребность к действию, мобилизует целый ансамбль мышц и вызывает проприоцептивную обратную связь. Во второй части доклада Лурия разбирает поражения головного мозга. Отдельно рассмотрены коммоции (сотрясения мозга) и проникающие ранения. Описаны методы фармакологического воздействия для снятия сопутствующего торможения при локальных поражениях мозга (инъекции прозерина). Рассмотрены типы постконтузионного торможения функций: реактивная глухонемота и истерические параличи и гиперкинезы. Лурия завершает доклад описанием случаев, когда область мозгового вещества необратима разрушена. В этом случае метод восстановления функции заключается в реорганизации ее таким образом, чтобы выпавшее звено обеспечивалось сохранными областями мозга. Предположительно, вариант текста доклада. Большие части текста зачеркнуты; в документе содержатся пометы карандашом.

В статье Лурия разбирает концепцию И.Павлова о наличии в коре головного мозга наряду с системами элементарного, низшего анализа информации ("ядро" коркового анализатора) систем высшего порядка, отвечающих за дальнейший анализ и синтез полученной рецепторной информации ("периферия" коркового анализатора, или вторичные зоны). При поражении вторичных зон первичная обработка информации не страдает, но элементы этой информации перестают восприниматься как смысловое целое. Такие эффекты наблюдаются, например, при поражении вторичных отделов височных областей, которое ведет к утрате слуховой организации речи, и вторичных отделов затылочных областей, которое приводит к нарушениям осмысленного зрительного восприятия. При этом, утверждает Лурия, подобная модель организации двигательной функции остается малоизученной. После краткого исторического обзора Лурия приводит идею Павлова о том, что двигательная кора головного мозга является не эффекторным, а афферентным аппаратом, и что двигательные зоны головного мозга, помимо прецентральной извилины, распространяются и кзади. Таким образом, скоординированное движение возможно только при афферентной обратной связи. Лурия подтверждает эту теорию данными эволюционной анатомии и физиологии, а также разбором случаев поражения двигательных анализаторов у человека: первичных и вторичных афферентных (кинестетичесиких) зон. Механизмы двигательных нарушений также демонстрируются в опытах с использованием метода электромиограмм. Отдельно обсуждается роль пространственного анализатора (вторичные затылочно-теменные зоны) и премоторных отделов в организации движения. Статья содержит рукописные пометы и вставки.

В статье (монографии) Лурия пишет о двух видах синтеза в коре головного мозга - симультанном и сукцессивном. Симультанный (пространственный) синтез объединяет разные раздражители в одновременные группы и обеспечивается затылочно-теменными отделами коры; сукцессивный (временной) объединяет отдельные возбуждения в последовательные ряды и обеспечивается премоторными и лобно-височными отделами коры. Лурия описывает методики для исследования обоих видов синтеза, на клинических примерах подробно разбирает нарушения, возникающие при поражении каждой из этих систем, и показывает наличие двойной диссоциации между ними.

Статья посвящена нейрональным основам апраксий различного типа. Прежде всего, Лурия подробно расписывает функциональную организацию целенаправленного действия: его мотивационную, эфферентную, афферентную, пространственную, временную, симультанно-организационную составляющую. Далее описаны методы исследования движения. Отдельно подробно рассматриваются апраксии вследствие поражений различных мозговых отделов: гностических затылочно-теменных систем (пространственная апраксия), ретроцентральных отделов (апраксия позы и нарушения орального праксиса), премоторных отделов (динамическая апраксия), лобных долей (нарушения мотивационно-целевой составляющей действия). В статье разобраны многочисленные клинические случаи.

Статья представляет собой краткое руководство по диагностике и реабилитации речевых нарушений вследствие травм головного мозга различной локализации. Прежде всего, пишут авторы, необходимо разделять постконтузионную реактивную глухонемоту и дисфазию и травматическю афазию. Постконтузионная глухонемота характеризуется угнетением нормальной работы речи, но сложная ее организация как таковая оказывается не нарушена. В таких случаях для нарушения речи бывает достаточно психо- и физиотерапии и лечебной гимнастики. Травматическая же афазия возникает при поражении лобно-височно-теменных речевых зон левого полушария (у правшей). Кратко охараткеризованы моторная афазия (возникает при поражении лобно-височных и лобно-теменных отделов), афферентная моторная афазия (поражения постцентральной области), сенсорная афазия (поражения задних отделов височной области), семантическая афазия (поражения нижне-теменной и теменно-затылочной областей). Кратко описаны восстановительные методы обучения при различных видах афазии. В завершение приводятся некоторые практические рекомендации по организации реабилитации.

Статья посвящена принципам реабилитации речевой функции после травматического поражения мозга. Прежде всего, Лурия обозначает два основных принципа мозговой реабилитации - перемещения речевых центров из доминантного левого в правое полушарие и функциональной перестройки речевой системы. Далее он описывает динамику речевых нарушений в инициальном и резидуальном периоде и кратко характеризует различные формы афазий в зависимости от локализации поражения (разные виды моторной афазии, сенсорную афазию, семантическую афазию). В заключение Лурия приводит конкретные рекомендации к реабилитации на разных этапах заболевания. Части текста зачеркнуты.

В статье Лурия рассуждает о функциях головного мозга человека, в частности, о том, каким образом он обеспечивает высшие психические процессы. После краткого филогенетического обзора, где прослеживается реорганизация различных отделов головного мозга у разных видов в процессе эволюции, Лурия подробно останавливается на описании анатомической и функциональной организации человеческого мозга. Мозг можно изучать тремя методами: морфологическими (на уровне клеток), экспериментально-физиологическими и клинико-психологическими; в статье суммированы результаты, полученные этими методами. Так, подробно описана клеточная организация коры головного мозга, в том числе разница между различными его разделами и отличия коры человека от других видов, а также принципы ее иерархического деления на проекционные, вторичные и ассоциативные зоны. Подробно охарактеризована организация зрения и роль в нем проекционных, вторичных и ассоциативных зон; описаны последствия их разрушения (в том числе, оптическая, предметная, симультанная, пространственная агнозии). Аналогичным образом рассматривается функция слуха, чуть менее подробно. Часть статьи посвящена роли коры головного мозга в осуществлении целенаправленного действия. В заключение Лурия пишет о принципе восстановления мозговых функций после травматического мозгового поражения. Упоминается фармакологический способ (введение вещества простигмина/прозерина) для восстановления параличей определенного типа, а также функциональная реорганизация высших функций за счет сохранных психологических механизмов. Последняя описана на пример восстановления речи после поражений различных отделов левого полушария.

Статья посвящена нарушениям формирования установки при поражениях головного мозга различной локализации. В исследовании приняли участие 85 больных с мозговыми поражениями различной этиологии (огнестрельные ранения, сосудистые и опухолевые поражения), и контрольная группа здоровых испытуемых. Исследование проводилось с использованием симультанного гаптичского метода, который заключается в следующем. На установочной стадии больному предъявлялись два шара: в левую руку клали шар большего размера, в правую - меньшего; опыт повторялся многократно - происходило формирование установки. Затем ему предъявлялись шары одинакового размера; больной на фоне сформированной установки поначалу испытывал гаптические иллюзии относительно размера шаров, и только после многократного повторения опытов признавал, что шары одинаковые. Для исследования устойчивости установки опыт мог проводиться с перерывом. Также с больными проводились подобные опыты в зрительной сфере - ему в тахистоскопе предъявлялись различные по диаметру круги. Такой метод позволял изучить прочность и вариативность установки, а также ее модальную специфичность. Результаты эксперимента показали, что в отличие от контрольной группы, которые формировали гаптическую и оптическую установку в 100 процентах случаев, у некоторых больных с локальными поражениями она не возникала вообще. Те больные, у которых установка формировалась, проявляли ряд особенностей по сравнению с контрольной группой (патологическая инертность установки, ее косность, статичность, вариабельность и т.п.). Нарушения больных качественно проанализированы и разделены на типы (косно-статическая, пластично-динамическая, вариабельно-лабильная и нулевая установка); также проанализированы их анатомические корреляты (особенности лево- и правополушарных поражений, поражений лобных отделов, височных и лобных речевых зон и задних гностических зон).

Статья посвящена запоминанию сложно организованного материала - текста и смысловых отрывков. Докладываются результаты эксперимента с запоминанием небольших рассказов с участием больных с поражениями головного мозга различной локализации. Так, больные с поражениями верхних отделов ствола имеют проблемы с запоминанием изолированных элементов, но успешно кодируют и декодируют смысловые отрывки даже в условиях интерференции. Больные с массивными поражениями в области средней линии проявляют нарушения в процессе декодирования: отдельные смысловые компоненты тормозят друг друга либо контаминируются; воспроизведение в условиях гомогенной интерференции оказывается полностью недоступно. При поражении задних (височных / теменно-височных отделов левого полушария) больные испытывают сложности в нахождении формулировок, но общие смысловые схемы текстов остаются сохранными. Таким образом, нарушения кодирования и декодировния осмысленных текстов имеют разные механизмы при различных локализациях мозгового поражения. В тексте есть рукописные вставки с описанием клинических случаев.